Теория механизмов и души - Страница 94

А Миришир, окинув трогательную картину взглядом, тихо вздохнул и по возможности бесшумно прошёл к выходу, прихватив с собой ещё хлеба, мяса и даже -- из чистого любопытства -- банку с розовой субстанцией. Вот сейчас он точно был лишним в этой компании, а навязываться и мешать людям Мух не любил.

На улице вечерело, небо с одной стороны уже наливалось чернильной синью. Разбросанные по нему непонятные клочья -- видимо, облака, -- заходящее светило окрашивало во все оттенки алого, и при взгляде на них отчётливо вспоминался родной дом.

-- М-да, спасательная операция откладывается на неопределённый срок, -- себе под нос проговорил тенс, устраиваясь на ступеньках крыльца, и принялся сооружать из добычи многоярусный бутерброд. Благо, от дороги эти самые ступени отделялись какими-то плотными тёмно-зелёными кустами, и случайный прохожий не мог увидеть столь приметного типа.

Загадочное варенье оказалось сладким. Мух на пробу закусил ложку вязкой липкой массы бутербродом и пришёл к выводу, что вкус хоть и непривычный, но действительно приятный, и вообще не понятно, с чего Тринда так прицепился к этому сочетанию. Наоборот, хорошо: сахар -- он, говорят, для умственной деятельности полезен.

В доме царила тишина, вокруг -- в общем-то, тоже. Откуда-то издалека слабо доносились голоса, где-то гудел паровоз. Один раз мимо прогромыхало неизвестное транспортное средство, порой слышались шаги. В окружающей зелени пищала и верещала местная живность, с особенно смелыми представителями которой благодушно настроенный сытый Миришир разделил пару кусков хлеба. Кое-кто из сотрапезников явно относился к числу птиц (насколько Мух помнил, тут летали только они, а для насекомых существа казались слишком крупными), а кое-кто -- лохматый и шустрый -- оказался зверем непонятной породы и происхождения. Впрочем, хлеб этот некто жрал за милую душу, а больше Муха в нём ничего не интересовало.

Варенье ту Трум доел уже со скуки, тем более, в банке его оставалось несколько ложек.

Когда дверь дома открылась, на улице уже вполне стемнело, а гость с Тёмной стороны дремал, привалившись плечом к дверному косяку, склонив на него голову и обхватив руками колени.

-- Мух, -- тихо позвал его заметно смущённый доктор, -- хорош кровососов кормить, пойдём в дом.

От оклика Миришир вздрогнул и очнулся, распрямился и начал с хрустом и шелестом приводов потягиваться.

-- Да ладно, -- невозмутимо отмахнулся он. -- Какие ещё кровососы? Они вроде вполне смирные, хлеб вон ели с удовольствием.

-- Кто хлеб ел? -- растерянно уточнил Тринда.

-- Не знаю, мы не познакомились, -- прихватив со ступеньки банку, сквозь зевок флегматично сообщил ту Трум. -- Лучше скажи, куда мы дальше? Прямо сейчас двигаем или всё-таки утром?

-- Никуда вы не двигаете, -- успокоила его Авиро, маячившая за спиной свела. -- Мы решили этот вопрос и обсудили план, Тринда больше не возражает, я вам помогу. Я только утром с дежурства, поэтому мне сейчас в госпитале делать нечего, а нездоровый рабочий энтузиазм может вызвать подозрение, так что всё отложим на завтра. А сейчас размещайтесь, нечего под окнами мелькать.

Судя по выражению лица, Тринда не то что "не возражал", а выступал категорически против и даже пытался настоять на своём. Только его "своё", как это часто бывает, вдребезги разбилось о неоспоримые аргументы вроде "я хочу" и "если так, то ты меня совсем не любишь". От общения с беременными женщинами самого Муха судьба пока берегла (тьфу-тьфу-тьфу), но страшных историй от друзей-приятелей он наслушался много, и угрюмому доктору сейчас искренне сочувствовал.

Миришир ожидал, что договорённости парочки надолго не хватит, и морально готовился к продолжению эмоциональных обсуждений, но -- отнюдь, свелы действительно успокоились. Кажется, оба чувствовали себя виноватыми перед гостем, немым укором проторчавшим пару-тройку часов на пороге.

В итоге за вечер заговорщики вполне спокойно и конструктивно обсудили ситуацию и составили примерный план действий, который меньше всего нравился именно хирургу -- от него требовалось только найти транспорт для перевозки тела сначала в порт, а потом на Дырчатый. И озаботиться маскировкой.

Ящик с человеческим телом -- предмет слишком характерной формы, чтобы перевозка его не вызвала вопросов и не привлекла внимания. Конечно, можно было упаковать его в позе эмбриона в коробку менее приметных очертаний, но внешний вид Муха натолкнул присутствующих на гораздо более интересную мысль и хитрую комбинацию, имеющую тем не менее шанс на успех.

Дело в том, что для перетаскивания тяжестей, и в том числе для переноса тел, в морге использовалось несколько машинатов. Старенькие, примитивные, неповоротливые, они тем не менее служили хорошим подспорьем в "тихом хозяйстве" Авиро Агат. А население морга -- то есть, его сотрудники, не "пациенты" -- имело привычку развлекаться за счёт болванов. Например, в отсутствие начальства неустановленные шутники переодели одного механического бедолагу в женское нижнее бельё, нацепили на голову парик и даже приклеили "ресницы" вокруг окуляров, похитив и расчленив для этой цели щётку из инвентаря уборщицы. Доктор Агат такие развлечения не одобряла, считала несусветной глупостью, а в глубине души даже порой жалела "железных друзей человека", но сейчас шуточки патанов и их детёнышей (то есть, студентов) играли на руку.

План оказался достаточно прост и заключался он в ряде подмен. Сначала Авиро, демонстративно проявив недовольство, следовало заставить сотрудников переодеть болванов в форму персонала больницы с аргументом "хватит издеваться над коллегами". Зная свою вотчину, доктор Агат утверждала, что подобное распоряжение население морга воспримет с энтузиазмом и радостно воплотит в жизнь.