Теория механизмов и души - Страница 69

К счастью, в лазарете меня не закрыли, поэтому путь к каюте оказался свободен. Кроме того, по счастью я никого не встретила в коридорах.

Одна проблема: лучше бы я не смотрела на себя в зеркало, потому что результат оказался удручающим. Под глазами круги, лицо бледное и помятое, волосы всклокоченные.

Приводя себя в порядок, прокручивала в памяти ночные события, и настроения всё это не добавляло. Гичир ту Русс на каком-то глубоко подсознательном уровне воспринимался эдаким кумиром, авторитетом во всём, чьё одобрение чрезвычайно важно для собственного спокойствия. Понятия не имею, почему он вызывал такие эмоции, но добиться его уважения и расположения очень хотелось. Причём, кажется, хотелось не только мне, но и всем его подчинённым. Наверное, это можно считать каким-то личным врождённым талантом, особым сортом обаяния. А я с завидным постоянством роняю себя в собственных глазах, а уж в его -- тем более. То приступ паники, теперь эта сцена в гостиной...

Мелькнула робкая трусливая мысль спрятаться и старательно избегать встреч с капитаном, но я решительно прогнала её прочь. Ещё чего не хватало -- прятаться от кого-то в замкнутом пространстве и ограниченном коллективе. Так недолго превратиться во всеобщее посмешище. Решат, что влюбилась, и Мух первый затюкает меня шуточками на тему, что уж говорить о посторонних!

Взрослые разумные люди, совершив ошибку или глупость, пытаются её исправить или хотя бы извиниться, вот этим я и займусь.

Возможность поговорить предоставилась вскоре после обеда (завтрак я снова проспала), и я решительно начала с главного.

-- Гичир, я бы хотела извиниться за вчерашнее.

-- За что? -- вопросительно вскинул брови мужчина.

-- За ночные события. Я не хотела никого утруждать, поэтому...

-- Неужели вы настолько плохого мнения об окружающих? -- перебил капитан, чуть нахмурившись, а взгляд его стал неприятно пристальным, прохладным.

-- Почему? -- опешила я.

-- Не знаю, почему вы считаете нормальным извиняться за своевременно оказанную вам помощь и по умолчанию приписываете малознакомым людям равнодушие машинатов, -- пожал плечами ту Русс. -- Или вас саму затруднило бы приложить настолько незначительные усилия для избавления от мучений человека, неспособного самостоятельно решить свою проблему?

-- Нет, я... совсем не это имела в виду, -- я со вздохом покачала головой, чувствуя себя до крайности неприятно, и попыталась исправить ситуацию: -- Простите, я не подумала, что эти слова можно толковать двояко. Никого не хотела обидеть, и уж тем более никогда не заподозрила бы ни вас, ни доктора ту Рейна в отсутствии благородства. Просто мне неловко за собственную слабость.

-- Это мужская черта, -- медленно проговорил капитан, продолжая внимательно меня разглядывать. Впрочем, взгляд его смягчился, и я позволила себе немного расслабиться. -- Нечасто подобное качество попадается в женщинах: они имеют право на слабости, тогда как мужчины оных стыдятся и скрывают их.

-- Ну, некоторые мужчины к подобному не склонны, -- хмыкнула я, вспомнив недавно перевёрнутую позорную страницу собственной биографии -- отношения с Чичилином.

Гореть мне в Домне! С нашего расставания прошло всего несколько дней, а такое ощущение, что полжизни...

-- Только, как правило, подобных мужчин сложно назвать мужчинами, -- иронично заметил Гичир. -- Прошу простить, меня ждут дела. А по поводу ночи... не берите в голову, в самом деле. Мало кто без предварительной подготовки спокойно переносит качку, здесь нет ничего зазорного, а потратить пять минут на избавление товарища от мучений -- невесть какой подвиг.

Я задумчиво кивнула и проводила взглядом капитана. Вроде бы недоразумение разрешилось, но я всё равно чувствовала себя глупо. Наверное, наконец-то сумела взглянуть на собственное поведение со стороны и получила удручающий результат. Это ж надо было раздуть такую проблему из такой ерунды! Бездействие явно влияет на меня негативно. Скорее бы уже прибыть на место!

Дальше дни опять потянулись без потрясений. Порой болтанка совсем стихала, несколько раз усиливалась настолько, что приходилось пристёгивать себя к койке специально для этого предназначенными ремнями. На жизни сильная качка сказывалась незначительно, разве что из рациона временно исключали жидкие блюда, еду выдавали порционно, в глубоких мисках лично в руки, а вместо стаканов использовали специальные сосуды, похожие на бутылки.

Несмотря на чудодейственные лекарства ту Рейна, в такие моменты я старалась минимизировать собственные перемещения. Опытные воздухоплаватели могли спокойно ходить по коридорам, не натыкаясь на стены, а я каждый раз набивала себе синяки. Одно утешало: страдала не только я, но и Тринда, и даже летун-Мух оказался непривычен к дирижаблям.

Когда счастливый взбудораженный Миришир вломился ко мне в комнату с утра пораньше, качки почти не было. Наоборот, наш транспорт двигался настолько плавно, будто вовсе стоял на месте.

-- Финь, собирайся! Прилетели! -- радостно сообщил он и выскочил прочь. Правда, почти сразу заглянул вновь и сообщил: -- Только смотри юбку не нацепи, надевай рабочий костюм. И вообще, одевайся потеплее. Верхняя одежда в заднем трюме, спускайся туда, но чем больше слоёв, тем лучше.

Расспросить подробнее я не успела, Мух опять упорхнул, а гоняться за ним по коридорам не хотелось. Поэтому я решила спокойно выполнить все рекомендации и уже потом уточнить, откуда такая поспешность и почему никто не предупредил заранее. В конце концов, обо всех предыдущих остановках ту Русс сообщал часов за шесть до посадки, а тут...