Теория механизмов и души - Страница 68

-- Это всё качка, -- в том же тоне откликнулась я.

-- Вы из-за качки не могли дойти до лазарета? -- язвительно уточнил он. Капитан явно поднял Риниша с постели: тот был взъерошен, наспех одет, а на щеке виднелся след от подушки.

-- Ты здесь сам справишься? -- уточнил Гичир, явно не желавший наблюдать за нашей пикировкой. -- Меня ждут в рубке.

-- Справлюсь, конечно: на моей стороне абсолютное физическое и техническое превосходство, -- ту Рейн пренебрежительно фыркнул.

-- Ведите себя хорошо, Фириш, -- напутствовал ту Русс и вышел. Как будто мне без этих слов было недостаточно плохо и стыдно!

-- Какая недостойная мужчины мелкая месть, -- пробормотала я, хотя капитан уже не мог слышать. Зато доктор услышал и молчать не стал.

-- Надеюсь, вы не начнёте буянить из духа противоречия, чтобы только насолить Гиру?

-- Горите в Домне, шутники, -- буркнула я, а Риниш в ответ искренне рассмеялся.

-- Шутки шутками, но он абсолютно прав. А если бы вам стало плохо дома, тоже ждали бы до утра? Или не вам, а близкому родственнику?

-- Не надо сравнивать, -- исключительно из упомянутого доктором духа возразила я. -- Мне плохо, но я не умираю и вполне могла бы потерпеть. Кроме того, в Доменном в больницах есть специальные врачебные мобили, дежурящие круглые сутки, а вы здесь один.

-- Да, и так завален работой, что ночной сон становится роскошью, -- продолжил ехидничать он, одновременно чем-то шурша на столе. Пришёл доктор не с пустыми руками, а с небольшим тревожным чемоданчиком, полным лекарств, и сейчас явно искал нужное. -- Чудесно, у вас даже вода есть! Вот, выпейте. Предупреждаю, вкус противный, но станет легче. Потом дам таблетку глюкозы, заедите сладеньким.

Мне в руку вложили стакан с разболтанным в воде порошком. Запах жидкость имела слабый, горький с каким-то странным оттенком.

-- Что это? -- Я вопросительно покосилась на ту Русса.

-- Толчёные лапки пылежорок, -- с каменным выражением лица сообщил он. Несколько секунд молча наслаждался моим недоумением, а потом добавил: -- Фириш, ну какая вам разница? Это лекарство, это действенное лекарство, а его название вам всё равно ничего не скажет. Или вы полагаете, что я намерен вас отравить? Тогда имейте в виду...

-- Не думаю я ничего такого, -- поспешно оборвала его речь. -- Это простое любопытство.

И, чтобы не потерять решимости, залпом опрокинула в себя жидкость. Она действительно оказалась достаточно мерзкой -- сладковато-горькой, с привкусом каких-то духов. Горечь плеснула по горлу, рот сразу наполнился такой же горькой противной вязкой слюной. Зажав ладонью рот, я с трудом сглотнула.

-- Меня сейчас стошнит, -- пробормотала, нащупывая миску.

-- И не надейтесь, -- насмешливо отмахнулся доктор, явно не испытывавший никакого снисхождения к моим мучениям. -- Сами виноваты, пришли бы сразу -- выпили бы капсулу. Так что вот вам наука впредь, не надо затягивать с лечением. Нате, держите, я обещал глюкозу.

-- А сейчас нельзя было капсулу? -- возмутилась я, но пару сладких таблеток в рот закинула.

-- С последнего приёма пищи прошло почти восемь часов, конечно, нельзя, -- спокойно ответил мужчина. -- Вы же не хотите себе проблем ещё и с желудком?

-- Не надо мне ещё проблем, их и без желудка достаточно, -- со вздохом отозвалась я.

-- Здравствуй, здравомыслие! Пойдёмте, нечего пугать людей зелёной физиономией.

Я покорно поднялась с места и обняла обеими руками миску, прижав к груди, чем вызвала у Риниша очередной приступ веселья. Мужчина подхватил меня под локоть и поволок прочь; в отличие от меня, его качка совершенно не беспокоила.

-- А куда мы идём?

-- В лазарет, -- лаконично отозвался он.

-- Но...

-- Фириш, сейчас три часа утра. Пожалуйста, не надо со мной спорить. В это время суток подобные опрометчивые действия могут негативно сказаться на вашем здоровье. Очень негативно.

Я едва успела прикусить язык и не спросить, как именно. Не верить собеседнику не получалось, а провоцировать не хотелось.

Лазарет оказался комнатой чуть больше моей каюты, только вместо одной койки их здесь помещалось аж четыре штуки, по обе стороны от входа, друг над другом. И посередине, напротив двери, небольшой столик, на котором собственно и заканчивалась вся обстановка.

-- А почему здесь так тесно? И прохладнее, чем в остальных комнатах...

-- С прохладой всё просто, здесь вентиляция лучше. Когда поднимемся выше над горами, придётся включать обогрев. А тесно -- потому что это лазарет. Место, где можно разместить заразных больных и изолировать их от остального экипажа. Если вы не обратили внимания, здесь дверь прочнее, чем в каютах, да ещё запирается снаружи. В случае подозрения эпидемии на борту, знаете ли, не до удобств отдельных членов экипажа. Моя каюта находится рядом, чтобы при необходимости быстро явиться. Кстати, если что-то случится, жмите вот на эту кнопку, это звонок, я сразу приду.

-- Зачем вы сказали про дверь, а? -- тоскливо уточнила я и присела на край койки.

-- Я не буду запирать, не нервничайте. Доброй ночи, Фириш, -- проговорил ту Рейн и вышел. Я ещё некоторое время посидела неподвижно, лелея собственные страхи и терзаясь чувством вины, но вскоре плюнула на всё это и улеглась в постель. И -- спасибо чудодейственному лекарству -- уснула мгновенно.

Утро встретило меня сухостью во рту и несколько мутным общим состоянием, но ни в какое сравнение с ночными приключениями эти мелочи не шли. В лазарете всё было по-прежнему, разве что миска куда-то делась -- видимо, доктор заходил под утро, обнаружил меня спящей и вернул посуду на место. Стены всё ещё качались, причём как будто сильнее, но это осложняло жизнь исключительно в техническом смысле: при ходьбе приходилось держаться за стену.